Кэтрин Ласки - Волки из страны Далеко-Далеко. Одиночка. Тень. Страж
От Пегин Инглисс унаследовала свой крутой нрав. Катрия подумала, что в каком-то смысле Пегин даже повезло – она умерла до того, как убили ее единственную дочь. Что же это за жизнь такая?
В логово зашел супруг Катрии, Донайдх.
– Нашла время и место показывать свое недовольство. Прямо в гаддерхиле во время собрания! – огрызнулся он.
Катрия ничего не ответила.
– Так ты еще и дуешься на меня? – пролаял он и укусил ее за загривок.
Он не хотел отставать от вождя, который до крови укусил ее в гаддерхиле. Но на этот раз Катрия даже не попыталась упасть на колени и принять позу покорности. Наоборот, она выпрямилась, навострила уши, обнажила зубы и зарычала. Донайдха поведение волчицы застало врасплох.
– Что с тобой? – пробормотал он.
Катрия не ответила, только шагнула вперед, не переставая рычать.
– Ну давай, скажи что-нибудь! Я пойду с вождем, Маланом, Блиденом и Фреттой за медвежонком. Меня повысят, глупая ты волчица. Скоро я буду вровень с Маланом, если не больше.
Судя по всему, Донайдх не обратил внимания на то, каким сердитым взглядом окинул его Дунбар МакХит в гаддерхиле. Катрия знала, что Донайдх метил на место Дунбара, но вождю он явно был не по нраву. Скорее всего, Дунбар задумал очередную хитрость, иначе не стал бы брать Донайдха на вылазку за медвежонком. Раньше он никогда не приглашал его в слинкмелфс и не поручал никаких заданий.
Но ослепленный близостью к власти Донайдх продолжал хвастаться удачей и тем, что его выбрали для такой важной работы.
– Посмотрим теперь, кто главнее. Помни, у Дунбара сыновей нет, наследовать некому, супруга его стара. А я не стар, и ты тоже. Если у нас всё получится, ты станешь матерью следующего вождя.
«Ни за что! – подумала Катрия. – Никогда я больше не рожу щенков в этом клане!» Но вслух она этого не сказала, только опустила глаза, изображая покорность.
– Возможно, – произнесла она тихим голосом.
– Вот посмотрим. Ты еще вспомнишь мои слова.
Донайдх повернулся и выбежал из логова. Ему не терпелось отправиться на задание вместе с Дунбаром, Маланом, Блиденом и разведчицей Фреттой, которая видела, как Эдме играет с медвежонком на берегу реки.
Оставшись одна, Катрия поняла, что в ее жизни настал важный момент. Сейчас или никогда она должна покинуть клан МакХитов и попросить убежища у МакНамар. В прошлом волчицы уже пытались сбежать из клана, но получалось это у них далеко не всегда – по крайней мере, не при жизни Катрии. Сейчас же лучше времени для побега не придумаешь: в клане некоторое время будут отсутствовать вождь, самый близкий его лейтенант, ее собственный супруг и двое лучших разведчиков.
В полдень она сделает вид, что отправляется на охоту за какой-нибудь мелкой добычей – полевками или сурками. При этом надо постараться зайти подальше на северо-восток, ближе к полуострову, вдающемуся в Хуулмере.
За несколько столетий самки из клана МакХита, которых постоянно унижали, придумали тайный язык. На древнем волчьем наречии он назывался «бануйл кант», или «речь волчиц». О нем ходило много слухов, но никто не знал, как же самки его учат. Говорят, что придумала этот язык Хордверд, основательница клана МакНамар, жившая тысячу лет назад, во времена первого короля Хуула. Когда она сбежала из клана МакХитов, в погоню за ней отправился ее бывший супруг и вождь клана Данливи, но на мысе Сломанного когтя она вступила с ним в поединок и убила его.
Потом Хордверд основала собственный клан и приняла имя «Намара», что на древнем волчьем означает «укрепляющая дух». С тех пор МакНамары повсюду разбрасывают кости с вырезанными на тайном языке письменами, чтобы волчицы из клана МакХитов набрались смелости для побега.
Катрия нашла кость с бануйл кантом вскоре после рождения первого выводка. Она не совсем понимала, что это, но у нее было такое чувство, что кость предназначается именно ей. Потребовалось несколько лет, чтобы расшифровать записи, и с тех пор в глубине души волчицы зажегся слабый огонек. Слова были просты: «Ты хорошая. Ты мудрая». Она поняла это после того, как Донайдх набросился на нее, обозвал паршивой шавкой и вырвал на передней лапе пятый коготь, у волков всегда растущий отдельно. С тех пор Катрия нашла еще несколько костей-посланий. Все они адресовались не лично ей – под выглоданные на них описания подходила любая волчица из клана МакХитов, терпящая побои и унижение, – но в трудный момент, когда Катрией овладевало крайнее отчаяние, они давали ей надежду. Последнюю кость она нашла сразу же после смерти Киран и спрятала в тайнике вместе с другими.
С годами ей становилось все легче читать на этом тайном языке. Послания никогда ничему не учили и ничего не требовали. Они не советовали ей, как поступать в конкретном случае, просто внушали уверенность в своих силах и утверждали, что она – достойная волчица. Самое главное – это то, что они заставили ее задуматься о смысле жизни и о своем месте в этом мире, населенном различными существами. Постепенно она и сама начала верить в то, что достойна лучшей участи. Она стала понимать, что нужно сделать, чтобы перестать жить в страхе и обрести силу духа.
Теперь, когда МакХиты задумали развязать войну, нужно от них сбежать. Если кто и сможет всё остановить, то не мудрые волки Стражи, а клан МакНамар. Ибо лучше них никто не знает повадки и образ мыслей МакХитов. И ни один волк не отважен так, как волчица из МакНамар. Да, им требуется время, чтобы прийти в ярость, но затем гнев прожигает их насквозь и обращает их костный мозг в камень. В их крови словно течет кремень.
* * *Катрия выбежала еще до зари, сразу после того, как вождь со своими приспешниками отправился за медвежонком. Она благодарила попутный ветер за то, что он помогал ей быстрее двигаться, и за то, что замедлял бег вождя – цель его коварного замысла лежала в противоположном направлении. Ее путь дольше, но она будет бежать с охотничьей скоростью бирргиса. Известно, что самые быстрые бегуны в любой стае, как и самые ловкие загоняющие, – это самки. В крови ее разгорался огонь. Может, это тот самый кремень МакНамар? Нужно во что бы то ни стало добраться до них вовремя.
* * *Бежала Катрия довольно долго, но ни капельки не устала. Слова бануйл канта с каждым шагом наполняли ее мышцы свежими силами. К полудню тени стали короткими, но невидимая тень смутного желания внутри волчицы только росла. Катрия не знала, как этого называется. Раньше она никогда не ощущала ничего подобного и не испытывала радость от того, что ее дух крепчает.
От небольшой березовой рощицы донесся странный звук, и Катрия на мгновение остановилась. Прислушавшись к себе, она вдруг поняла, что, если Донайдх попытается ее догнать, она не задумываясь его убьет. В рощице что-то зашевелилось. Неужели это слинк-мелфс?
Катрия припала к земле, приняла оборонительную позу и навострила уши. Хватить преклоняться перед жестокими тиранами! Слова бануйл кайнта беззвучным эхом отдавались в ее сознании.
Но на прогалину вышел вовсе не преследователь. Это оказалась Эйрмид, обея МакХитов. Казалось, она выросла прямо из коры берез.
– Это ты! – ахнула Катрия.
– Да, я. Не только ты научилась читать кости. Но ты гораздо храбрее меня. Я решилась на побег, когда догадалась, что и ты сбежишь.
– Но как ты узнала? Ты видела, как я ухожу? Может, еще кто-то видел?
– Я не следила за тобой. Я видела, как ты принимаешь решение, раньше.
– Но… – замялась Катрия. – Но тебя не было в логове, когда мы спорили с Донайдхом.
– Я была в гаддерхиле, когда вождь набросился на тебя. Я видела твои глаза и видела, как ты сжимала лапами морду. Я поняла, что ты скоро уйдешь из клана.
Эйрмид тяжело вздохнула и продолжила:
– Если бы не угроза войны, я бы никогда не набралась решимости. Сотню раз я обещала себе, что убегу, но каждый раз боялась убегать одна. Не бойся. Я умею запутывать следы и оставлять ложные запахи.
До Катрии вдруг дошло, что она сама даже не позаботилась о том, чтобы запутать следы; ее мысли были слишком заняты побегом.
– Надо было и мне не забывать об осторожности. А так я только мочилась в ручьи.
– Уже хорошо, – сказала Эйрмид. – Надеюсь, у нас всё получится, Катрия. Вождь с лордами заняты поимкой медвежонка, и сейчас их заботит только предстоящая война волков Стражи с медведями.
Она снова вздохнула.
– За всю свою жизнь я как бесплодная обея ни разу не отнесла на тумфро ни одного малькада. Хотя, надо признаться, иногда меня посещали мысли, чтобы сделать нечто противоположное.
Она замолчала и опустила взгляд на землю. В воздухе закружились белые хлопья, хотя стояла лишь первая четверть луны Мух.
– О чем ты? – спросила Катрия.
– Я думала о том, чтобы спасти медвежонка из ямы Старого Кагса и тем самым предотвратить войну.
